Белорусские дороги российского полководца

Сегодня исполняется 280 лет со дня рождения выдающегося русского полководца, генералиссимуса Александра Васильевича Суворова.

Об этом человеке написаны горы художественной и научной литературы, сняты фильмы, поставлены пьесы и спектакли, сочинены музыкальные произведения. Именем Суворова названы атоллы, населенные пункты, астероид, улицы и другие объекты во многих городах. Построенный в 1904 году российский эскадренный броненосец получил имя «Князь Суворов», имя полководца носил и ряд других военных и гражданских судов.

Изображение Суворова присутствует на банкнотах Приднестровской Молдавской Республики, из-за чего они получили народное название «суворики», а также на юбилейных монетах России. В Швейцарии и в Лихтенштейне выпущены марки с изображением полководца. Не счесть памятников Суворову, которые установлены в разных странах, а в ряде городов находятся музеи генералиссимуса.

В СССР в 1942 году был учрежден орден Суворова трех степеней, которым награждались командиры Красной Армии «за выдающиеся успехи в деле управления войсками, отличную организацию боевых операций и проявленные при этом решительность и настойчивость в их проведении, в результате чего была достигнута победа в боях за Родину в Отечественной войне». А в следующем, 1943 году в Советском Союзе были открыты первые суворовские военные училища.

Заслуги этого полководца признаны и военной наукой, и военной историей. Однако некоторые господа склонны считать деятельность Александра Васильевича не столько военной, сколько … палачески-душегубской! Он, дескать, «топил в крови народные восстания», вешал, жег и угнетал народы Российской империи и сопредельных стран. Поэтому временами раздаются вопли о необходимости переименования суворовских училищ, об обязательном уничтожении памятников и закрытии музеев.

Эта оголтелая травля памяти о полководце уже изрядно приелась. Осуждать человека, который жил два с лишним столетия назад, очень просто – заступиться за него некому. Впрочем, надо ли защищать военного человека, который на протяжении всей своей жизни только и делал, что честно исполнял свой долг и верно служил Родине? В чем его вина?
Но дискуссии вокруг имени Суворова периодически возникают. Выходит, надо опять вспоминать некоторые моменты его биографии…

Против конфедератов

Впервые тогда еще сержант лейб-гвардии Семеновского полка Александр Суворов побывал на территории современной Беларуси в 1752 году. Необходимо напомнить читателю, что в то время наши земли входили в состав не Российской империи, а Речи Посполитой. Империя и королевство жили в мире, а гвардейский сержант проскакал по белорусским воеводствам и поветам не с целью кого-то ограбить: Суворов вез депеши российским дипломатам в Вену и Дрезден. Естественно, что бумаги для курьера были важнее всего. Так что никакого кровопролития на наших землях дипкурьер не произвел.

Прошли годы, и в Речи Посполитой наступили смутные времена. В 1767 году сейм королевства принял решение уравнять в правах католиков и православных. Это решение вызвало недовольство части католической шляхты. Самые радикально настроенные представители этого течения организовали конфедерацию, то есть попытались внести раскол в государство. Конфедераты создали вооруженные отряды и начали войну с королевскими войсками. Тогда в марте 1768 года король Станислав Понятовский обратился за помощью к российской императрице Екатерине II. Мудрая императрица почти целый год не решалась послать войска в соседнюю страну. Тем временем конфедераты действовали все более решительно, и царица, наконец, решила помочь соседу. Итак, русские войска должны были действовать в интересах и по просьбе законного правительства Речи Посполитой!

Русские полки выступили в поход из Смоленска в мае 1769 года. Войскам было разъяснено, что они будут проходить по территории дружественной страны, и никаких грабежей и погромов там учинять нельзя. Бригадир Александр Суворов вел свой отряд через Оршу, Минск к Варшаве.

Суворовские солдаты совершили 850-верстный марш за 30 суток. Получается, что в среднем каждый день гренадеры и мушкетеры проходили по 28 с лишним верст (30 километров). Асфальтовых дорог тогда не было; следовательно, марш проходил по родному нашему бездорожью. Отшагав восемь -– десять часов, солдаты должны были оборудовать лагерь, сварить еду, обсушиться и отдохнуть. Даже если предположить, что кто-нибудь из них рискнул бы нарушить приказ, приходится признать, что на грабежи у них просто не оставалось времени!

Из-под Варшавы Суворов с небольшим отрядом был направлен обратно, к Бресту. Русскому командованию стал известно, что там появился большой отряд конфедератов во главе с братьями Казимиром и Франтишеком Пулавскими. Отметим, что, когда русские полки летом шли через белорусские поветы, никаких отрядов мятежников там не было. Братья Пулавские появились возле Бреста позже. Цель их похода очевидна: поднять белорусских крестьян на борьбу с законной королевской властью. Но 13 сентября у деревни Орехово под Брестом Пулавских атаковал отряд Суворова.

Под командованием русского бригадира находилось мало войск: гренадерская рота, несколько егерей, 36 драгун, 50 конных карабинеров, 30 казаков и две пушки. Численность отряда конфедератов была неизвестна, но артиллерия их действовала активно. Суворов позже писал: «Пулавских ядры брали у меня целые ряды».

Итог боя известен: конфедераты в панике бежали. Суворов доложил вышестоящему начальнику: «По разбитии пулавцов под Ореховым вся провинция чиста». А это означало, что наш край оставался по-прежнему мирным.
Так что в этом бою русский полководец действовал не только в интересах короля, но и на благо нашего народа.
В 1771 году ситуация повторилась. Снова в районе Бреста появился четырехтысячный отряд мятежников, который возглавлял гетман литовский Михаил Казимир Огинский. Этот вельможа действовал в интересах Франции, которая поддерживала мятежников. И снова Суворов выступил из Польши в поход на восток. Правда, теперь у него под командованием было 822 человека – пехотинцев, кавалеристов и артиллеристов. И опять – стремительная атака, захват неприятельской артиллерии, бегство конфедератов. Потери сторон: мятежников убито более 300, 400 взято в плен, русских убито восемь человек и 38 ранено.

Анализируя обстоятельства и подробности этих двух боев, приходишь к выводу, что конфедераты упорно стремились столкнуть белорусов и с королевской властью, и с русскими войсками. Кому-то очень выгодно было, чтобы наша земля стала театром военных действий!

Надо отметить и еще одно обстоятельство. Русские войска вели борьбу с мятежниками, но не с подданными чужого короля. Поэтому у Суворова не было юридических оснований чинить расправу над пленными. Они были переданы представителям местной власти и после этого русские войска сразу же покинули территорию Брестского воеводства.

Суворов всегда по-рыцарски милосердно относился к пленным. Об этом свидетельствуют многочисленные дошедшие до нас документы. Турок, французов, поляков и немцев русский полководец миловал, а не казнил. Спрашивается, а что же могло его заставить совершать жестокости по отношению к белорусским крестьянам? Поводов казнить их не было…
Сражение под Крупчицами

В следующий раз генерал-аншеф Суворов с войском оказался в белорусских краях спустя 23 года после боев под Брестом – в 1794 году. К этому времени отношения между Российской империей и Речью Посполитой совершенно испортились. Надо отметить, что на основании первого (1772 год) и второго (1793 год) разделов Речи Посполитой в состав империи Романовых вошли восточные и центральные белорусские поветы. Граница между империей и королевством проходила по линии Даугавпилс – Пинск, и все, кто проживал восточнее этой черты, считались подданными императрицы Екатерины II. Отметим, что никакого участия в разделах королевства Суворов не принимал.

Но вот весной 1794 года в Речи Посполитой вспыхнуло восстание, направленное против королевской власти и крупных феодалов. Его возглавил генерал Тадеуш Костюшко. Кстати, родился он на территории нынешнего Ивацевичского района Брестской области.

В короткий срок повстанцам удалось сформировать регулярную, хорошо обученную армию. Российский исследователь Петрушевский, изучавший этот вопрос, охарактеризовал ее следующим образом. «Польские войска отличались хорошим устройством и обучением, особенно артиллерия. Маневрировали поляки весьма удовлетворительно, совершенно по-европейски; многие из их офицеров служили перед тем в европейских армиях; немало в польских войсках было и офицеров из иностранцев». Поэтому бои между двумя армиями велись упорные и ожесточенные. Еще раз подчеркну – воевали две армии, а не толпа плохо вооруженных крестьян против регулярного войска.

Суворов, находившийся с войсками в районе украинского города Винница, получил приказ – совершить марш к Ковелю, а оттуда продолжить движение в земли Речи Посполитой. Генерал-аншеф повел свои войска на север.

Первый бой с противником произошел 14 сентября у деревушки Дивин (в 30 километрах к югу от Кобрина), где казачий отряд бригадира Исаева, шедший в авангарде суворовского войска, разгромил отряд противника численностью 200 человек. Петрушевский так рассказал об этом бое. «На пути Суворова, в 90 верстах от Ковеля, лежало местечко Дивин, куда продвинулся передовой польский отряд, состоявший из кавалерии. Сторожевая служба велась в нем так небрежно, а движение русских производилось так скрытно, что передовая партия казаков из 50 коней, подойдя на рассвете к Дивину, наткнулась на поляков и тотчас же их атаковала. На выстрелы примчалась еще сотня казаков, поддержала атаку, и польская партия, приблизительно в 150 – 200 человек, была изрублена или исколота; человек 25 попались в плен, спаслись немногие. Дело окончено живо; когда подошел казачий авангард, оставалось только хоронить убитых».

Впрочем, польский историк Станислав Хербст выдвигает свою версию развития событий. «Дороги от Ковеля до Кобрина были плохими и узкими. Шли перешейками между двумя большими комплексами болот. Дожди, обильно выпавшие в то время, еще больше испортили дороги и приподняли уровень воды в полноводных реках. Авангард – три казацких полка с бригадиром Исаевым во главе, начиная с Ковеля, шел на 15 километров впереди главных сил и разыскивал наиболее удобные проходы и броды.

14 сентября перед полуднем головная часть авангарда – 50 казаков – вышла к Дивину. Стоявший там польский дозор – около 100 всадников Кобринской кавалерии – вытеснил казаков из местечка, а его командир ротмистр Шутыньский бросил в погоню за ними 60 человек. На помощь своим поспешил Исаев с более чем сотней людей и отразил преследование. Польский дозор пытался обороняться в местечке, но был разбит. Погоня за поляками продолжалась милю. Казаки взяли 17 пленных, в том числе одного офицера, уйти смогли только около тридцати человек».
На следующий день Исаев атаковал в Кобрине отряд майора Ружича численностью 400 человек и выбил его из города. «Дивинский опыт скрытного похода и нечаянного удара удался, – писал Петрушевский. – Суворов решился его продолжить, зная как подобные погромы сокрушают нравственные силы впечатлительного и малоопытного противника. С небольшою партией казаков и с Исаевым он ускоренным аллюром поехал вперед… Продвинулись ближе к городу, казаки сорвали аванпосты (уничтожили часовых. – А.Д.), помчались дальше и, не давая полякам опомниться, одним ударом порешили все дело. Поляки знали уже о движении русских, но никак не предполагали встречу с ними такой близкой. Оттого кобринский отряд был захвачен врасплох; люди спали, спросонья засуетились, не успевали отвязывать лошадей от коновязей, а обрубали поводья или убегали пешие, так что казакам досталось до 300 лошадей».
Станислав Хербст рассказывает об этом эпизоде по-своему. «Суворов, проинформированный пленными о присутствии в Кобрине … генерала с якобы пятистами человек, решил без промедления по нему ударить. С места привала своего авангарда – 4 км севернее Дивина – он отправил 1.700 всадников (казаки и Переяславский конно-егерский полк). За этой группой вскоре выступили оставшиеся конница, пехота и артиллерия. Чтобы лучше использовать внезапность … 15 сентября около 5 часов утра русские с запада ударили по лагерю Рущица. Сторожевые посты едва успели по разу выстрелить, но были тут же сметены. Застигнутые врасплох поляки оборонялись отчаянно, но через час были разгромлены превосходящим противником. Из двухсот человек, которые были у Рущица, к своим прорвались едва 70 (вместе с командиром). Несколько десятков человек попали в плен, многие разбежались, остальные легли на поле боя. У русских выбыли из строя около 50 человек, в том числе казацкий полковник. В 9-м часу в Кобрин прибыла остальная часть русского корпуса».

Вступив в Кобрин, войска Суворова повернули на брестский тракт и собирались продолжить движение. Но здесь пришлось дать солдатам, измученным долгим маршем, отдых. За 16 суток они прошли 560 верст! Начиная от Винницы войска проходили ежедневно по 30 – 50 километров, а суточный переход до Дивина вообще составил 60 километров! Если учесть, что каждый солдат нес на себе кроме оружия, амуниции и боеприпасов еще и восьмисуточный запас продовольствия, то можно оценить, насколько устали люди…

Но вскоре разведка доложила, что к Бресту от Кобрина отходит неприятельская дивизия под командованием генерала Кароля Юзефа Сераковского. Утром 16 сентября русские начали преследование и на следующий день – 17 сентября 1794 года настигли противника возле монастыря у деревни Крупчицы (сейчас это деревня Чижевщина Жабинковского района Брестской области), примерно на полпути из Кобрина в Брест. Здесь и произошло последнее, самое кровопролитное сражение Суворова на белорусской земле.

Численность и состав войск Суворова в этой битве хорошо известны. Русский полководец располагал 12 батальонами пехоты (два егерских Белорусского корпуса, два егерских Инфляндского корпуса, четыре батальона Херсонского гренадерского полка, два батальона Рижского мушкетерского полка и два батальона Азовского мушкетерского полка – всего около 7.000 штыков), 41 эскадроном регулярной кавалерии (10 эскадронов Переяславского конно-егерского полка, шесть эскадронов Ольвиопольского гусарского полка и по пять эскадронов Черниговского, Глуховского, Кинбурнского карабинерных, Мариупольского и Александрийского легкоконных полков – всего 4.000 сабель), тремя казачьими полками (800 сабель) и 39 орудий (около 200 артиллеристов). Таким образом, на поле боя Суворов вывел около 12.000 человек.

О дивизии Сераковского имеются более противоречивые сведения. Сам русский генерал-аншеф так оценивал своего противника: «Сей мятежнический корпус состоял из лутчих их войск, знатной части (большей частью. – А.Д.) старых коронной гвардии и иных полков, исправно выэкзерцированных (обученных. – А.Д.)»

Другое мнение высказывает польский историк. «Сформированная из столичного (Варшавского. – А.Д.) гарнизона дивизия генерала Сераковского выполняла задание по прикрытию Варшавы с юго-востока… Дивизия, сформированная на скорую руку, имела по этой причине и существенные недостатки… Также все старые части, за исключением полка фузилеров, никогда прежде не нюхали пороха. Наихудшими… были три эскадрона Кенига (уланский полк полковника Кенига. – А.Д.). Вооружение оставляло желать лучшего, очень много солдат-пехотинцев имели только холодное оружие. Войско преимущественно обучалось в ходе войны. Единственным безупречным соединением являлась артиллерия: достаточно многочисленная, в полной боевой готовности, запряженная великолепными, частично из королевских конюшен, лошадьми. Для выполнения своих задач дивизия имела несоизмеримо слабую кавалерию, недостаток которой в большой степени затруднял ее действия. В итоге дивизия представляла собой лишь формирующееся тактическое соединение, еще не являющееся равноценным противником для сильного неприятеля».

Однако за два с половиной месяца летней кампании 1794 года соединение это подтянулось, обучилось и увеличилось за счет подкреплений.

В середине сентября 1794 года в состав дивизии входили 6 батальонов и несколько отдельных подразделений пехоты (коронная пешая гвардия – один батальон, 619 человек, 5-й регимент (полк. – А.Д.) фузилеров – два батальона, 667 человек, 18-й регимент – один батальон, 664 человека, батальон Круликовского – 490 человек, батальон Рафаловича и брестско-литовский (? – А.Д.) – 514 человек, стрелки Соколинского, Цихоцкого, кобринцы (? – А.Д.) – полубатальон, 182 человека, всего 3.136 штыков), 15 эскадронов кавалерии (коронная конная гвардия – три эскадрона, 391 человек, команда Великопольской кавалерии – два эскадрона, 150 человек, по два эскадрона 3-го и 4-го литовских полков Передовой Стражи (пограничники. – А.Д.) – 256 и 159 человек, уланский полк полковника Кенига – три эскадрона, 224 человека, полк Казановского – три эскадрона, 307 человек, Дрогичинская конная милиция (ополчение. – А.Д.) – 68 человек, отряд 4-го коронного полка Передовой Стражи – 34 человека, всего 1.598 сабель) и 26 орудий (192 артиллериста). Общая численность личного состава дивизии вместе со штабом – 4.917 человек.

Косинеры или кантонисты?

Отдельного рассказа заслуживает легенда о «косинерах» – крестьянах, вооруженных только сельхозинструментами, которые якобы принимали активное участие в битве и «тысячами полегли под русскими штыками».

В конце XVIII столетия все европейские армии воевали по канонам так называемой линейной тактики. Главную роль на поле боя играло огнестрельное оружие. Чтобы эффективнее использовать его, пехота и кавалерия выстраивались перед боем в несколько длинных параллельных шеренг – линий. Артиллерию также устанавливали в передовой линии в интервалах между батальонами и эскадронами. Затем враждующие армии сближались и открывали залповый огонь. Линии стреляли, а опустошив подсумки, поворачивались кругом и отходили в тыл, уступая место следующим линиям. Бой продолжался до тех пор, пока одна из армий не прекращала его – не переставала выдвигать свои линии вперед.

И хотя меткость стрельбы из гладкоствольного оружия оставляла желать лучшего, никто не рисковал изменить линейную тактику. Суворов же велик именно тем, что произвел революцию в тактике, смело высказавшись об умственных способностях пули и о молодецком характере штыка!

Но линейная тактика требовала хорошо обученного и очень дисциплинированного солдата. Он должен был, прежде всего, освоить все тонкости строевой подготовки (чтобы не поломать линию), уметь мастерски владеть ружьем (синхронно заряжать его в 32 приема), быть послушным, молчать под огнем (чтобы слышать команды офицеров) и т.д. А это достигалось только годами тренировок!

Поэтому ни один генерал ни одной из европейских армий не поставил бы в боевые порядки своих войск толпу необученных мужиков, у которых вдобавок не было ни ружей, ни мушкетов! И польские королевские офицеры отнюдь не были исключением из этого правила! Они, конечно, могли пригнать косинеров «для массовости», как пушечное мясо, но в таком случае в гибели этих крестьян были бы виноваты только они, королевские офицеры, и никто другой!

Но некоторые исследователи все равно упорно твердят, что в дивизии Сераковского в бою под Крупчицами кроме регулярных войск было еще порядка 10.000 мужиков с косами, которых и положили «суворовские головорезы». Интересно, что польский исследователь Станислав Хербст, которого никак не заподозришь в сокрытии фактов, вообще не упоминает о косинерах; ничего не пишет о них и Суворов. Правда, вышеупомянутый Петрушевский сообщает читателю о взятых в плен и отпущенных по домам 212 косинерах. Но в данном случае очевидно, что речь идет о новобранцах – в начале сентября, по данным польских историков, в дивизию Сераковского прибыло 300 – 400 из затребованных 555 «кантонистов».

Сражение между двумя враждующими армиями началось в 10 часов утра и продолжалось до вечера. Закончилось оно победой Суворова, но эта победа отнюдь не была легкой. Русский полководец писал об этой битве следующее: «В первый раз по всеподданнейшей моей ее императорскому величеству 50-летней службе сподобился я видеть сокрушение знатного, у неприятеля лучшего, исправного, обученного и отчаянно бьющегося корпуса…».

После боя русские войска продолжили марш по брестской дороге и ушли в Польшу. Так закончилась военная деятельность Александра Суворова на белорусских землях.

…В народе говорят: «Кровь людская не водица…», имея в виду, что даром кровь чужую лить не следует. И эта мудрость лучше всего характеризует полководческое искусство русского военачальника – Суворов побеждал, а не палачествовал…

Андрей ДАНИЛОВ
vsr.mil.by